О творчестве Куприна » Волков А.А. Творчество А. И. Куприна
    » Глава 2. В среде демократических писателей

Борьба с реакционным царским режимом объединяла всю передовую литературу тех лет, выступившую с обличением средневековых полукрепостнических учреждений, которые, как указывал Ленин, «гнетущим ярмом лежат на пролетариате и на народе вообще, задерживая рост политической мысли»^<1>.

Именно против этих средневековых устоев и учреждений был направлен критический пафос демократической литературы. Литература критического реализма проникнута идеей защиты человеческой личности и человеческого достоинства, попираемых господствующими классами.

В творчестве ряда писателей-реалистов 90-х годов XIX века и начала XX века дается критическое изображение застоя, рутины, мещанской пошлости. Мрачный и затхлый быт, насаждаемый-господствующими классами, весь комплекс тех реакционных явлений, который получил наименование «окуровщины», изображены во многих произведениях критического реализма. В обличении собственнического мира эта литература сближается с Горьким.

Она не обладала последовательностью Горького, ибо нередко видела истоки эгоистической пошлости и подлости в самой природе человека. Особенно далек от Горького и в изображении человека и в раскрытии причин общественного зла Леонид Андреев, начавший свой путь реалистическими рассказами, разоблачавший милитаризм и полицейски-судебные жестокости самодержавного государства и постепенно эволюционировавший к беспросветному пессимизму, к убеждению, что людьми руководят темные инстинкты, определяющие все поведение человека.

Но многие из писателей этой группы уже понимали, что недостатки и пороки буржуазного общества заложены в социальном строе. К таким писателям принадлежит Куприн, критиковавший весь уклад царской армии. Обличение пошлости и застоя как следствия буржуазного уклада дается в ряде произведений Чирикова (например, в рассказе «Фауст»). Против буржуазного эгоизма, против социальной несправедливости поднимали голоса В. Вересаев, Н. Тимковский, С. Гусев-Оренбургский и многие другие. Борьба этих писателей с «торжествующей пошлостью» была, бесспорно, прогрессивной, хотя они нередко искали выхода в области иллюзий и полуфантастических мечтаний.

Демократическая литература отстаивала права национальных меньшинств в царской России и обличала великодержавный шовинизм и национализм. Таковы рассказы Куприна, в которых показано звериное лицо шовинизма в его отношении к угнетенным народностям; таковы рассказы Елпатьевского, где а резко критических тонах рассказывается об угнетении царизмом остяков, тунгусов. Об угнетенном положении евреев при царизме писали Юшкевич, Айзиан, Чириков. В произведениях этих писателей, посвященных жизни национальных меньшинств в России, утверждалась основная идея — защита прав угнетенного человека.

Демократизм литературы критического реализма особенно сказался в годы непосредственного революционного подъема.

В значительной степени под влиянием Горького, а главное — под воздействием самих революционных событий писатели критического реализма, объединенные вокруг «Среды», издательства и сборников «Знание», становятся выразителями революционных настроений, резко выступают против деспотического строя. Общение с передовыми писателями не только идейно обогатило Куприна, но и явилось для него школой мастерства. Писал Куприн легко, и ему обычно не очень хотелось возвращаться к написанному. Но редактор «Журнала для всех» В. С. Миролюбов, великолепный стилист И. Бунин, принявший живейшее участие в творческой судьбе Куприна, и, наконец, Горький, ставший на время властителем дум писателя, — все они требовали от Куприна упорной работы над языком и стилем. Творческая атмосфера, царившая в кругу писателей-«знаньевцев», толкала Куприна к серьезным раздумьям, к совершенствованию мастерства.

В 1903 году появляется первый том рассказов Куприна, выпущенный «Знанием». В него вошли: повесть «Молох» и рассказы «Ночная смена», «Одиночество», «Ночлег», «Лесная глушь», «Дознание», «В цирке», «На покое».

Первая книга всегда большое событие в жизни писателя. И как это свойственно, кажется, всем талантливым художникам-дебютантам, Куприн не был уверен в том, что его произведения понравятся читателю и произведут благоприятное впечатление на критику. Он пишет А. П. Чехову: «Если она (книга — А. В.) Вам понравится, я буду счастлив, если же нет, то мне не будет ни обидно, ни стыдно, потому что следующую книгу я напишу лучше»^<2>.

Выход книги способствовал усилению популярности Куприна. Отзывы о ней поместили крупные журналы. Известный критик А. И. Богданович, который в свое время отрицательно отнесся к «тенденциозности» повести «Молох», да и теперь продолжал усматривать в ней «чуждое влияние», восхищался рассказами Куприна, производящими «впечатление необычайной свежести, чистоты и яркости». «В лице г. Куприна, — писал он, — русская литература, по нашему мнению, обогатилась новой крупной силой, от которой мы можем ожидать многого»^<3>.

А. И. Богданович очень зорко подметил умение художника даже в трагических по содержанию произведениях передать радость жизни, «непосредственность бытия»^<4>. Отмечена критиком и сжатость, соразмерность рассказов Куприна, точность и свежесть эпитетов.

Реакционные писатели и публицисты — Д. Мережковский, З. Гиппиус, М. Меньшиков, В. Розанов, Д. Философов и другие — делали все от них зависящее, чтобы противостоять возросшему успеху сборников «Знание» и общественной деятельности писателей-«знаньевцев». В частности, с проповедями поповщины и реакционного идеализма выступали члены «Религиозно-философского общества».

Куприн писал Чехову по поводу деятельности этого общества, что там «...господствовало мракобесие отцов церкви, истерическое кривляние Мережковского и ехидное смирение Розанова»^<5>. Реакционная мысль начала проникать и на страницы «Журнала для всех», где честный, но идейно неустойчивый Миролюбов предоставил возможность печататься критику А. Волжскому, выступавшему с «разносными» статьями против марксизма и литературно-общественной деятельности А. М. Горького. Поэтому Куприн решил уйти из этого журнала.

В годы, предшествовавшие первой русской революции, Куприн стал одним из наиболее последовательных выразителей демократических чаяний передовой русской интеллигенции, противостоящей губительному влиянию декадентской философии и литературы.

Начало 900-х годов — наиболее интересное и ответственное время в литературной работе Куприна. Он убеждается в том, что находится на правильном пути. Он получает от Л. Н. Толстого одобрительный отзыв о рассказе «В цирке». Толстой даже обращается с просьбой к Чехову выслать ему «Миниатюры» Куприна. А вскоре после знакомства Л. Н. Толстого с рассказами Куприна происходит их первая встреча, оставившая неизгладимое впечатление в памяти молодого писателя. В очерке «О том, как я видел Толстого на пароходе «Св. Николай» Куприн писал: «Меня ему представили... Я был очень растерян в эту минуту. Помню пожатие его большой, несгибающейся старческой руки... Я понял в эти несколько минут, что одна из самых радостных и светлых мыслей — это жить в то время, когда живет этот удивительный человек».

Л. Н. Толстой и в дальнейшем продолжал следить за творчеством Куприна. Вобщем, похвалы сыпались на молодого писателя со всех сторон. Но он отнюдь не был удовлетворен своей работой и жизнью. Ему приходилось очень много работать в редакции либерального журнала «Мир божий», разбирать и читать рукописи^<6>.

Это занятие почти не оставляло времени для художественного творчества. Кроме того, печатание в журнале собственных вещей вызывало сплетни о том, что Куприн якобы обязан своему успеху родственным связям (он был женат на М. К. Давыдовой — дочери издательницы журнала). Вероятно, конфликт с заведующим редакцией А. И. Богдановичем явился последней каплей, переполнившей чашу терпения Куприна. Он пишет одному из своих корреспондентов: «Тяжела жизнь: сплетни, пересуды, зависть, ненависть... Я очень одинок и печален».^<7> А вскоре, в письме к Ф. Д. Батюшкову, снова жалуется на нравы петербургской литературной среды: «Меня всегда тяготила моя «родственная» связь с журналом... отголоски сплетен, синтез которых заключается в том, что меня печатают и хвалят в журнале ради моей близости к нему»^<8>. А в письме к другому лицу он с удовлетворением заявляет: «Я теперь к журналу не имею ровно никакого отношения»^<9>.

Разрыв с «Миром божьим» не был частным, узко житейским инцидентом. Этот разрыв свидетельствовал о том, что Куприну было тесно в идейных рамках либерального журнала. В литературно-общественной позиции Куприна был здоровый демократизм, позволявший ему улавливать передовые веяния, чутко прислушиваться к голосам, возвещавшим наступление новых времен, приход нового человека — разрушителя обветшавших устоев и преобразователя жизни.

Характерно: когда руководимое Горьким товарищество «Знание» приняло к изданию книгу рассказов Куприна, то он написал Чехову, как ему «приятно выйти в свет под таким флагом»^<10>. А вскоре он писал директору-распорядителю и одному из редакторов «Знания», К. П. Пятницкому: «Если увидите Алексея Максимовича — передайте ему мой поклон и мой читательский восторг по поводу «Человека»^<11>.

Влияние усиливающейся освободительной борьбы, духовное воздействие А. М. Горького углубляли социальное содержание произведений Куприна. Это проявлялось даже в таких его произведениях, тематика которых непосредственно как будто и не связана собщественными битвами эпохи.