Куприн Александр Иванович
 VelChel.ru 
Биография
Хронология
Галерея
Семья
Фильмы Куприна
Памятники Куприну
Афоризмы Куприна
Повести и романы
Рассказы
Хронология рассказов
Переводы
Рассказы для детей
Сатира и юмор
Очерки
Статьи и фельетоны
Воспоминания
О творчестве Куприна
  Воровский В.В. Куприн
  Волков А.А. Творчество А. И. Куприна
  Кулешов Ф.И. Творческий путь А. И. Куприна. 1883—1907
  … Глава I. В ночь после битвы
  … Глава II. Неосуществленное — «Яма»
… Глава III. К новому подъему
  … Глава IV. Писатель и война
  … Глава V. В дни великих потрясений
  … Глава VI. В дали от Родины
  … Глава VII. Дома
  … Хроника жизни творчества А. И. Куприна
  Паустовский К. Поток жизни
  Ходасевич В.Ф. «Юнкера»
Об авторе
Ссылки
 
Куприн Александр Иванович

О творчестве Куприна » Кулешов Ф.И. Творческий путь А. И. Куприна. 1883—1907
    » Глава III. К новому подъему

Глава III. К новому подъему

1

— Конечно, если бы люди ценили любовь, то не было бы проституции... Это — излюбленная мысль Куприна: проституция и любовь несовместимы. Только что приведенные слова были высказаны писателем в марте 1910 года<1>, т. е. в те дни, когда он работал — то с душевным подъемом и увлечением, то с апатией и с замедлениями — над второй частью «Ямы». И примечательно вот что: именно в это время и затем в последующие месяцы и предвоенные годы Куприн создал ряд поэтичных произведений о любви, светлых и жизнерадостных по тону и отличающихся искренностью чувств, психологической глубиной, тонкостью и яркостью очерченных в них характеров.

Такова, прежде всего, во многом автобиографичная новелла «Леночка», написанная весною 1910 года<2>. Новелла эта, светло-элегичная по настроению, воскрешала два значительнейших и наиболее памятных в жизни героев эпизода, отделенных во времени четвертью века. Тогда — много лет тому назад — кадет Коля Возницын полюбил Леночку Юрлову. Полюбил так, как умеют любить купринские герои,— со всей страстью и пылкостью юного сердца. Герою во всем чудился радостный, пьянящий запах «распускающихся тополевых почек и молодых побегов черной смородины, которыми они пахнут в ясные, но мокрые весенние вечера, после мгновенного дождя, когда небо и лужи пылают от зари и в воздухе гудят майские жуки» (V, 200). Девушка, зажегшая в Возницыне это непонятное и всесильное чувство, переполнившее его сердце, не была романтической красавицей. Даже напротив: Леночка выглядела внешне некрасивой. И вовсе не за внешность герой новеллы так полюбил ее. В Леночке «было нечто более прекрасное, чем красота, тот розовый сияющий расцвет первоначального девичества, который, бог знает как им чудом, приходит внезапно и в какие-нибудь недели вдруг превращает вчерашнюю неуклюжую, как подрастающий дог, больше рукую, больше ногую девчонку в очаровательную девушку» (V, 199).

Тот год любовного томления был для юного кадета годом мечтаний, буйных, радостных, но и горестных, ибо Леночка не столько любила его, сколько на короткое время увлеклась им, уступив напору его чувств. Счастье не состоялось, но они навсегда сохранили в чистоте и яркости эти первые впечатления жизни — «дорогие, мучительно нежные, обвеянные такой поэтической грустью» (V, 193).

Четверть века спустя они снова встретились — сорокапятилетний полковник Возницын и немолодая уже Елена Владимировна, у которой взрослая дочь Леночка. И воспоминания мгновенным светом осветили давно прошедшее, словно ослепив их обоих. Не было в этих воспоминаниях ничего тягостного, омрачающего. Были иные чувства — мягкие и светлые, радость и легкая грусть по навсегда ушедшему и тихая благодарность за когда-то пережитое и, к сожалению, невозвратимое. В душе героев Куприна нет разъедающей горечи и тоски. Воспоминание родило глубокие раздумья над жизнью, и эти философские размышления исполнены непоколебимой веры в жизнь и любви к ней. Герои рассказа приходят к признанию великой мудрости и красоты жизни, не всегда легкой, но всегда прекрасной, являющейся бесконечным процессом, вечным воскресением из мертвых. «Вот мы уйдем с вами, разрушимся, исчезнем,— говорит Возницын Елене Владимировне,— но из нашего ума, вдохновения и таланта вырастут, как из праха, новая Леночка и новый Коля Возницын... Я уйду, но я же и останусь. Надо только любить жизнь и покоряться ей» (V, 203).

Их жизнелюбие питается любовью. Без любви герои Куприна вообще не мыслят себе жизни счастливой, полноценной. Горький как-то заметил в одном из своих рассказов, что «от любви к женщине родилось все прекрасное на земле» и что самое умное, чего достиг человек,— «это уменье любить женщину, поклоняться ее красоте»<3>. Пусть хоть раз на своем веку, пусть даже без надежды на взаимность, но человеку необходимо изведать любовь, причаститься к хмельной радости ее «сладких мук», чтобы, наполнив ею свое сердце и навеки сохранив в себе, пронести это чувство через всю свою жизнь. Любовь у Куприна дает человеку ощущение высшего счастья, она — самое великое благо его жизни, она нередко определяет решительно все в жизненной судьбе людей, движет их благородными или злыми поступками и помыслами<4>. И в таком понимании определяющей важности любви, в неизменно возвышенном взгляде на женщину как воплощение любви и красоты и в создании романтически окрашенных образов влюбленных — характерная черта нравственной философии Куприна.

Герои произведений Куприна, чаще всего незаметные и скромные, очень хорошо осознают красоту любви.

Такой любовью осчастливлен Саша Врублевский (рассказ «Телеграфист», 1911), образ которого дан писателем в резком контрасте внешности и нравственного облика: некрасивый горбун, этот человек оказывается бесконечно добрым, чутким, бескорыстным, с отзывчивой душою. Красивая, большая любовь маленького горбатого телеграфиста не была взаимной, но, ярким светом озарив его нерадостную жизнь, она сделала Сашу Врублевского по-своему счастливым, научила его жить без тени уныния. Оттого он бережно и хранит в своей душе это младенчески-чистое, нежное чувство, убежденный в том, что «нет ничего более святого и прекрасного в мире, чем женская любовь» (V, 331).

Не всем героям Куприна выпадало счастье познать приходящую раз в сто лет любовь, но все они мечтают о такой любви к необыкновенной женщине, любви быть может без надежды на взаимность и потому особенно сильной, мучительно радостной. Это о ней Назанский когда-то говорил Ромашову, облекая свою мысль в форму риторического вопроса: «Понимаете ли вы, сколько разнообразного счастия и очаровательных мучений заключается в нераздельной, безнадежной любви?» (IV, 51). Апофеозом ее стал знаменитый «Гранатовый браслет».

Писался рассказ в течение сентября—декабря 1910 года<5>. Во время работы над ним Куприн жил на окраине Одессы. Туда, на Черноморское побережье, перенесено и место действия в «Гранатовом браслете». События развертываются в пригороде морского курорта, на фоне южного осеннего пейзажа, который, как и бетховенская соната, исполняемая в конце рассказа, усиливает грустный лиризм авторского повествования. Не только главные герои рассказа, но и другие действующие лица — Анна Фриессе, Людмила Львовна, генерал Аносов, Булат Тугановский — имели в жизни своих прототипов, о чем подробно рассказал в своих воспоминаниях Лев Любимов<6>. Не была выдумкой история взаимоотношений Желткова и княгини Веры, достоверны и многие детали быта и семейной жизни в доме князя Василия Шеина. В сущности, почти все моменты сюжета взяты из реальной действительности. Но только Куприн не списывал происшедшего. Он поступил в этом случае так, как и в ряде других, как у него в «Гранатовом браслете» поступает прекрасный рассказчик князь Василий Шеин, о котором сказано, что тот обычно брал в основу рассказа истинный эпизод, где главным лицом был кто-нибудь из общих знакомых, но при этом так сгущал краски и смещал события, что в его изложении «правда чудесно переплелась с вымыслом» (V, 239). На таком переплетении правды и художественного вымысла построени «Гранатовый браслет».

Куприн опять, как и в «Телеграфисте», в центр своего рассказа ставит мелкого чиновника, служащего не то на телеграфе, не то в другом каком-то казенном учреждении. Он ютится где-то на шестом этаже в узкой, еле освещенной комнатке, куда надо пробираться по темной, заплеванной лестнице, пахнущей мышами, кошками, керосином и стиркой. Убогая, жалкая жизнь, ничтожная должность. И фамилия у него смешная, «непоэтичная»: Желтков. Ему ли, казалось бы, мечтать о великой любви к красивой женщине из «высшего света»!

Но именно Желтков одержим «сильной, как смерть», любовью к княгине Вере Николаевне Шейной. Полюбил он ее, когда она была еще девушкой, и вот уже семь лет владеет им молчаливая, трепетная любовь — не та чувственная, плотски-страстная любовь, что хорошо ведома героям большинства произведений Куприна, а любовь рыцарски-возвышенная, самоотверженная, всепоглощающая. И целомудренно-застенчивая, робкая. В анонимных записках к княгине Вере он выражает свои чувства словами, в которых есть едва уловимый оттенок наивной провинциальности, но его объяснения с нею исполнены горячей искренности: нельзя не верить в безусловную правду чувств, так могуче и безраздельно завладевших его душою. Желтков переживает такую любовь, во имя которой человек готов, не задумываясь, с радостью отдать всего себя, свою жизнь, пойти на мучения, совершить любой подвиг. «Любовь должна быть трагедией,— говорит в рассказе генерал Аносов.— Величайшей тайной в мире! Никакие жизненные удобства, расчеты и компромиссы не должны ее касаться» (V, 253).

Бескомпромиссная, в высшей степени чистая любовь купринского героя трагична, потому что она безответна, безнадежна. Желтков понимает всю нелепость надежды на взаимность чувств, но не может отказаться от своей любви к княгине. «Я знаю, что не в силах разлюбить ее никогда»,— признается он мужу княгини Веры, и тот в душе согласен с Желтковым: да, он не волен в своей любви, и не в его власти управлять непонятным и неодолимым чувством, которое «до сих пор еще не нашло себе истолкователя». Куприн развивает здесь ту же, что и в тургеневских повестях «Первая любовь» и «Вешние воды», философию любви, как силы, подчиняющей себе всего человека, как могучего чувства, сопротивляться которому человек бессилен.

В чем для Желткова может быть разрешение переживаемой им «громадной трагедии души»? Оно могло быть, как выражаются психологи, в «сублимации чувств» — в переключении эмоций и интересов в иную сферу деятельности, будь у Желтков а эти другие интересы, заботы, волнения, тревоги, все то, что как-то занимает и увлекает человека, как например, телеграфиста Врублевского, находящего для себя успокоение и счастье в труде. Ничего этого у Желткова нет.

«Случилось так,— объясняется он в своем последнем письме к княгине,— что меня не интересует в жизни ничто: ни политика, ни наука, ни философия, ни забота о будущем счастье людей — для меня вся жизнь заключается только в Вас» (V, 266). Он сам ограничил свою жизнь только одним всепоглощающим чувством: любимая им женщина стала для него «единственной радостью в жизни, единственным утешением, единой мыслью». И когда он убедился, что у него отнимают эту единственную радость, он решает лучше умереть, чем жить без любви. Желтков умирает, посылая восторженное благословение прекрасной женщине: «Пусть я смешон в Ваших глазах <…>. Уходя, я в восторге говорю: „Да святится имя Твое“» (V, 266).

Есть в самоубийстве Желткова нечто страдальческое, мученическое. Безропотную смерть маленького телеграфиста и его добровольный уход из жизни, пожалуй, можно истолковать как проявление слабости, но находить в его поступке только это — значит видеть не все. Еще Тургенев заметил: «Слабые люди никогда сами не кончают — все ждут конца»<7>. И о самоубийстве героя «Гранатового браслета» будет справедливо сказать, что его смерть явилась выражением силы духа слабого человека, трагедийной развязкой его возвышенно-прекрасной любви.


<1> Русское слово — 1910 — 14 марта — № 60.
<2> Первая публикация — в газете «Одесские новости», 1910, 18 апреля.
<3> Горький М. Собрание сочинений: В 30 томах. — Москва, 1951 — том 15 — Стр. 100.
<4> Сходные суждения — у Толстого, сказавшего незадолго до своей смерти: «Я все-таки чем дольше живу, тем больше убеждаюсь, что любовь — это самое главное, что должно наполнять собою всю нашу жизнь и к чему надо стремиться... Если есть любовь, то все хорошо: и солнце хорошо, и дождик хорошо...» (Булгаков В. «Л. Н. Толстой в последний год его жизни». — Москва, 1957 — Стр. 290).
<5> Напечатан в альманахе «Земля» (кн. 6), вышедшем в начале 1911 года.
<6> Любимов Л. На чужбине — Москва, 1963 — Стр. 20—29.
<7> Тургенев И. С. Полное собрание сочинений и писем: В 30 томах. — Москва, 1981 - том 8 - Стр. 363.
Страница :    << [1] 2 3 4 5 6 7 > >
Алфавитный указатель: А   Б   В   Г   Д   Ж   З   И   К   Л   М   Н   О   П   Р   С   Т   У   Ф   Х   Ц   Ч   Ш   Э   Ю   Я   #   

 
 
     © Copyright © 2024 Великие Люди  -  Александр Иванович Куприн