|
Двенадцать часов дня. Известный драматург Крапивин бегает взад и вперед по кабинету. Левой рукой он нервно крутит вихор над лбом, а правой делает жест, соответствующий тому месту в пьесе, которое ему никак не дается… Полы его старого татарского халата, зеленого, в белую продольную полоску, развеваются по сторонам. На ходу Крапивин сквозь стиснутые зубы напыщенно декламирует:
— «Нет! Не проклятие, не жажда мести останутся в моем сердце, а холодное, вечное презрение… Ты разрушила…»;
Горничная Паша показывается в дверях.
— Барин…
— «Ты осквернила тот идеал… Нет. Тот пьедестал, который…»;
— Барин, там какой-то человек пришодши. Крапивин останавливается и некоторое время смотрит на нее, точно спросонья, блуждающими глазами.
— Дура, — бросает он свирепо. — Если уж хочешь выражаться правильно, то надо говорить не пришодши, а пришодцы.
— Человек пришодцы.
— Никого не принимаю. Вон. Нет меня дома… Какой человек?
— Какой-то мужчина. Я ему докладывала…
— Вон. Я занят, заболел, умер…
— А они не слушают и лезут самосильно.
— Сорок раз тебе говорить, ворона псковская, что я принимаю только от… Что вам угодно, милостивый государь?
В комнату медленно вскользает очень молодой джентльмен. Смокинг, черный галстук, цветок ромашки в петлице, из бокового кармана торчит уголок фиолетового платка. Лицо бритое, с английским косым пробором. На губах очаровательная улыбка, в которой есть все: простосердечие, наивность, восхищение, застенчивость, — но также и одна искренняя тонкая черта — прирожденный лукавый комизм.
— Глубокочтимый… высокоталантливый… миллион извинений… Я сам знаю, как всем поклонникам вашего блестящего таланта дорога каждая минута вашего дивного, прелестного творчества…
— Да-с, — грубо прерывает его писатель. — И вы сами видите, что в настоящую минуту я занят, о чем вам только что сказала прислуга. И, наконец, кто вы такой, черт возьми?
Но гость не смущен. Голос его становится еще нежнее, произношение еще слаще, улыбка еще обаятельнее.
— Я сотрудник газеты «Сутки» — Бобкин… Вот моя карточка. Многочисленные читатели нашей газеты давно горят желанием узнать, над какой новой пьесой работает теперь ваше гениальное перо. Какие новые жгучие образы лежат в вашем неистощимом портфеле…
— Фу ты, черт, — тяжело вздыхает Крапивин. — Ничего я не пишу. Никакие не образы. Отвяжитесь вы от меня, Христа ради, господин Трепкин.
— Бобкин… Ну, хоть не содержание, а только заглавие, — молит медовым голосом репортер.
— И заглавия нет никакого. «Суматоха в коридоре, или Храбрый генерал Анисимов»… «Жучкина подозрительность»… «Две пары ботинок и ни одного шофера»… «Красавица со шпанской мушкой». Молодой человек, оставьте меня в покое. Я вам это серьезно советую в ваших же интересах. Уйдите, господин Дробкин.
— Ха-ха-ха, — смеется подобострастно репортер и быстро чиркает что-то в записной книжке.
— А позвольте спросить, дорогой учитель, хотя это, может быть, немного и нескромный вопрос: вы очень волнуетесь перед первым представлением ваших изумительных пьес?
— О-ох, — стонет Крапивин, бухаясь в кресло и обтирая лоб платком. — Ужасно волнуюсь. Чудовищно волнуюсь. Ничего не ем целый месяц. Пью бутылками самые сильные наркотины — хлоральгидратитрионал… Не выхожу из ледяной ванны…
Репортер кивает головой и поспешно строчит. Крапивиным овладевает испуг.
— Что вы там пишете? Слышите вы меня или нет? Это я шутя все сказал, со злости… Положите в карман вашу гнусную книжку. Положите, я вам говорю. Иначе… Видите вы эту бронзовую статуэтку?
— Ваш бюст, кажется? Работа Трубецкого?
— Не мой, а Шекспира… Но все равно, вы отлично понимаете, что я могу сделать с этой бронзой, молодой человек, — добавляет он упавшим голосом, — ах, покиньте, пожалуйста, покиньте мой дом. Уйдите, господин Тапкин.
— Сию минуту, маэстро. Сейчас, сейчас… Еще два-три последних вопроса, и я оставлю вас наедине с вашей музой. Ваше мнение о современном искусстве?
— Не знаю, ничего не знаю, — устало бормочет Крапивин. — У меня астма… Паша, квасу! Вы пьете квас, молодой человек? У меня домашний… На смородине.
— Где намереваетесь провести лето?
— Не знаю… в этом самом… в как его, на северном экваторе. |
[1]