О творчестве Куприна » Кулешов Ф.И. Творческий путь А. И. Куприна. 1883—1907
    » Глава II. Неосуществленное — «Яма»

Это сообщение казалось настолько достоверным, что Горький, заинтересовавшийся романом Куприна, в июле 1908 года запросил С. П. Боголюбова: «Разве второй сборник «Земли» с «Нищими» Куприна еще не вышел?»^<1> Сборник-то вышел, но в нем все еще не было «Нищих». Когда в августе 1908 года, по возвращении из Ессентуков, Куприна спросили о его ближайших планах, он ответил: «Да вот, уеду опять в Даниловское и закончу там большую повесть «Нищие», которую я уже давно задумал...»^<2>

Именно в этом году в газетах промелькнули сообщения, свидетельствующие об известном отступлении писателя от первоначальной поэтической идеи «Нищих». Вот что со слов Куприна писалось о «Нищих» в газете «Слово» в 1908 году:

«Основной замысел романа — показать потерю красоты и свободы «чистых и непосредственных переживаний» в будничной мещанской узкой борьбе за существование»^<3>. Репортер газеты «Новая Русь», опять-таки ссылаясь на слова Куприна в беседе с ним, писал, что в романе «Нищие» автор протестует «против нищеты и трусости человеческого духа, спеленутого обязательствами, условностями и преданиями», и что главная идея этого романа — «триединая троица: бог — человек — зверь»^<4>. Наконец, еще одно — более позднее — высказывание на этот счет. Излагая содержание своей беседы с писателем, критик А. Измайлов утверждал, что Куприна интересует в романе не обездоленная часть человечества, не те нищие, которых живописал Крестовский в «Петербургских трущобах», а нечто совсем другое: «На самом деле, „Нищие“ Куприна не имеют ничего общего с этими нищими. Его книга будет о нищем человечестве, о людях, которые вместо гордого назначения властвовать, наслаждаться жизнью, обокрали себя, сделали нищими, подчинили себя тысяче всяческих запретов и живут век жалкими банкротами. Такие нищие могут быть среди миллионеров и кровных аристократов, и роман будет захватывать не один какой-либо общественный слой, а жизнь во всей ее широте»^<5>.

Здесь очевидно некоторое отклонение автора «Нищих» от начального содержания и идеи романа. Легко видеть, что остросоциальная проблематика «Нищих» с течением времени была оттеснена проблемами философско-нравственными, и вместо того, чтобы развернуть социальную и личную драму обитателей «дна», Куприн теперь намеревался писать о духовной нищете людей — бедных и богатых, неимущих и миллионеров, о нищенстве буржуазной цивилизации современного мира собственников. Допустим, что кое-что в высказываниях Куприна было в печати неточно передано его интервьюерами. Но вот небольшая заметка «О нищих», напечатанная в декабре 1910 года и, возможно, содержащая конспективное изложение главной мысли романа. Куприн пишет: «Подобно нашему отдаленному предку, зарывавшему, озираясь, кусок оленины в моху корней дерева, мы ревниво накопляем богатство и власть, каждый для себя. А когда умрем — к чему нам наши нищенские, тайно зашитые в тюфяк, сгнившие деньги? Власть и богатство — самые яркие формы нашей нищенской цивилизации» (IX, 125). Мысль автора заметки сродни той, которая присутствует в горьковском романе «Фома Гордеев», где артист Римский-Каннибальский, «посвятивший всю жизнь свою обличению пороков», обвиняет купеческого сына Фому в человеческой нищете: «...ты — дурак и нищий, ибо слишком богат! Тут — мудрость: все богачи — нищие»^<6>.

В купринской заметке «О нищих» несколько ослаблен социальный акцент и возобладали отвлеченно-моралистические рассуждения писателя. В этом тоже, думается, следует видеть негативное влияние реакции на творческую практику и миропонимание Куприна. Писателю, по-видимому, было трудно соединить воедино мысль о борьбе «за право быть свободным человеком» с мыслью о духовном нищенстве всего человечества. Оттого-то так медленно, так трудно, даже мучительно протекала работа над «Нищими».

И поэтому он охотно отвлекался от сюжета и образов этого романа ради работы над другими произведениями, в частности над повестью «Яма», к написанию которой он приступил как раз в 1908 году. Правы в своих предположениях П. Н. Берков и Э. М. Ротштейн: некоторые картины, эпизоды и лица, предназначавшиеся вначале для «Нищих», перешли в повесть «Яма»; таковы сцены разгрузки арбузов на днепровской пристани и пирушки торговок на рыночной площади, рассуждения репортера Платонова о «человеческом нищенстве» 155. Известно, что местом действия в «Яме» стала окраина того же Киева, в котором должен был очутиться Ромашов в романе «Нищие».

Нельзя, однако, согласиться с П. Н. Берковым, что с 1909 года Куприн больше не возвращался к этому роману^<8>. Нет, Куприн работал над «Нищими» не только в 1909 году, но и летом 1912 года, вскоре после возвращения из-за границы, уже после того как давно была опубликована первая часть «Ямы» и писалась вторая. Осенью 1912 года, например, Куприн сообщил газетному корреспонденту: «У меня закончен и требует только некоторой отделки объемистый роман «Нищие»...»^<9> Еще через год Куприн, уточняя замысел и объем произведения, сказал, что приступает к обработке этого романа: «Последний мною задуман весьма широко. Полагаю, что роман займет листов 60 печатных...»^<10> К сожалению, ни одной страницы этого «объемистого романа» несохранилось^<11>.

По-видимому, главной причиной неудачи, которую потерпел Куприн в работе над «Нищими», было не то, что какая-то часть материала из этого романа перешла в повесть «Яма», а то, что начиная с 1912 года, особенно после заграничной поездки, Куприн стал с несколько иной эстетической меркой подходить к своему будущему произведению и к пониманию задач литературы вообще. Теперь ему уже кажется не столь важным и нужным писать о нищенстве человеческого духа. Он начинает говорить о необходимости отражения в литературе героических сторон действительности: «Меня влечет к героическим сюжетам. Нужно писать не о том, как люди обнищали духом и опошлели, а о торжестве человека, о силе и власти его»^<12>. Это было сказано им в 1913 году.

3

От романа «Нищие» нити протянулись к повести «Яма», творческая история которой в значительной мере повлияла на его судьбу. Начиная с весны 1908 года, когда более или менее отчетливо созрел замысел «Ямы», Куприн в своей работе все время раздваивался между этой повестью и романом «Нищие», очень часто брался за написание то того, то другого произведения, словно еще не решив окончательно, которому из них отдать предпочтение. Вот он в июне 1908 года едет на юг, в Ессентуки, и одновременно хочет продолжить «Нищих» и отделать начальные главы «Ямы»^<13>. Возвратясь с юга, Куприн решает закончить осенью оба этих произведения^<14>. Лишь в октябре 1908 года он твердо закрепился на мысли закончить сначала первую часть повести, а затем вернуться к роману.

Поступить так его побуждала необходимость дать «Яму» в третий альманах «Земли», запланированный к выходу на весну следующего (1909) года. С ноября 1908 года Куприн отдался всецело работе над «Ямой». Писал он ее в Даниловском и Круглицах.

В ходе работы Куприн обратился 11 ноября 1908 года к М. Меньшикову с просьбой прислать ему недавно изданную книгу З. Воронцовой «Записки певицы из шантана». Тот ответил, что «Записки» можно купить у букинистов на Литейном, и Куприн просит Ф. Батюшкова (в письме от 25 ноября) достать книгу и поскорее прислать ее в Даниловское, вместе с правилами для женщин, находящихся в публичной доме. Эти материалы нужны были для «Ямы»^<15>. К середине декабря было написано в общем четыре главы повести. Он отправил их в набор, не оставив у себя черновиков, что мешало дальнейшему писанию.

С января 1909 года работа продолжалась уже в Гатчине. Туда к Куприну приезжал представитель Московского книгоиздательства (выпускавшего альманах «Земля») В. С. Клестов и просил поскорее дать рукопись пятой и шестой глав для набора, который производился по мере завершения главы, прямо с черновиков. Рассказывая позднее об этом посещении, Куприн жаловался, что Клестов не только торопил его, но нырял своим ярославским глазом в его «отвратительные черновики и еще при этом колебался, на чем ему остановиться: на «Яме» или на «Нищих». В феврале 1909 года Куприн переехал в Житомир. «Я очень много работаю. Сейчас разогреваю десятую главу»,— пишет он Ф. Батюшкову 3 марта^<16>. Много работать приходилось потому, что требовалось срочно — в марте — написать для «Земли» еще две главы — одиннадцатую и двенадцатую. Оставались считанные дни. Надо было спешить. Написанное он надеялся «переутюжить в корректуре», поэтому настойчиво просил издательство во что бы то ни стало высылать наборные листы. На издательство Куприн жаловался в одном из писем: «Несмотря на 9 моих телеграмм в Московское издательство, телеграмм с отчаянными просьбами о присылке 11-й и 12-й глав, я на расстоянии двух недель не получил даже ответа»^<17>.

Наконец 25 марта 1909 года вышел альманах «Земля» с первой частью повести «Яма».