О творчестве Куприна » Кулешов Ф.И. Творческий путь А. И. Куприна. 1883—1907
    » Глава II. Неосуществленное — «Яма»

Глава II. Неосуществленное — «Яма»

В период реакции наряду с такими произведениями, как «Мой паспорт» (1908), «Марабу» (1909), «Сказка о затоптанном цветке» и «Мученик моды» (1910), выдержанными в тоне незлобивой шутки или мягкой иронии, согретыми доброжелательным юмором, то светлым, то слегка грустным, порою с комичными ситуациями и неожиданным поворотом в развитии сюжета, но очень живыми по языку и непринужденными в своей повествовательной манере, Куприн создал еще несколько небольших по объему поэтичных рассказов и очерков о детях, животных и зверях («Бедный принц», «В клетке зверя»), о полетах на аэростате и в аэроплане («Над землей», «Мой полет», «Устроители»).

В те же годы писатель изредка обращался к переделке или значительной доработке своих прежних рассказов, создавая их новую редакцию. Так он поступил, например, с забытым к тому времени рассказом «Наташка» (1897), превратив его в до неузнаваемости обновленный рассказ «По-семейному» (апрель, 1910), который произвел сильное впечатление на Толстого.

Однако не все из задуманного в ту пору Куприным — а иногда и частично им написанного — увидело свет, дошло до читателей, и не все сохранилось до наших дней. Было немало произведений, которые и после продолжительной над ними работы все-таки остались незавершенными. О них мы знаем либо из переписки Куприна, либо из его газетных интервью. Между тем, даже и то, что по разным причинам небыло осуществлено или во все не начато, хотя и имелось в авторском замысле, заслуживает внимания историка литературы.

Следует назвать прежде всего повесть «Жизнь». Из переписки Куприна явствует, что в 1907 году он в несколько приемов диктовал эту повесть стенографисту. Работу над ней он предполагал продолжить в Гельсингфорсе, куда приехал из Петербурга в марте 1907 года. Однако начальные листы рукописи оказались затерянными. В письме от 22 марта Куприн просил Ф. Батюшкова поискать их в его письменном столе на прежней квартире и незамедлительно прислать. Через три дня — двадцать пятого — Куприн жалуется Ф. Батюшкову: «Писать не могу по той причине, что не захватил всех листов с повестью «Жизнь». Ради бога, поищи»^<1>. Дальнейшие следы работы писателя над повестью теряются, и нам не известны теперь ни ее содержание и направленность, ни судьба тех страниц, что были тогда набросаны.

Среди задуманных, но так и не написанных произведений,— повесть «Короли в изгнании» (1908), упоминавшаяся выше в связи с рассказом «Королевский парк». В 1908 году Куприн писал также пародийный роман «Любовь Армана и Генриэтты»^<2>.

Несколько позже он принял участие в написании романа «Три буквы». Роман был задуман как коллективное беллетристическое произведение, отдельные главы которого предполагалось написать разным лицам. Соавторами «Трех букв», помимо Куприна, должны были быть: И. Потапенко, Вас. Немирович-Данченко, А. Аверченко, А. Каменский, Тэффи, А. Измайлов, О. Дымов, И. Ясинский, А. Будищев, П. Гнедич, А. Рославлев. Редакция «Синего журнала», сообщая 12 февраля 1911 года о предстоящем печатании ею «сенсационного» романа, не сомневалась в том, что «испытанные беллетристы» развлекут читателя этим «шуточным литературным подарком и, как знать, может быть, сорвут венец с главы автора «Рокамболя»...»^<3>. Стало быть, роман «Три буквы» должен был явиться фантастически-приключенческим повествованием, детективом в духе многотомного романа Понсон дю Террайля. Как сообщалось в «Синем журнале» в конце февраля того же года, Куприным были написаны и сданы в редакцию первые четыре главы романа; назывались они так: «Кровавая мышеловка», «Роковой бриллиант», «Судьба», «Древнееврейская буква»^<4>. В редакционном объяснении говорилось об этих главах: «Перед нами строки, написанные А. И. Куприным. Блестят искорки купринского юмора, мелькают характерные черточки его «быта», остроты и меткие наблюдения. Развивается фабула, растет действие»^<5>. Начальные главы «Трех букв» были напечатаны в «Синем журнале» 26 марта (№ 14) и 2 апреля (№ 15) 1911 года.

Предполагалось, что, после того как каждый из соавторов напишет по одной главе, Куприн закончит начатый им роман. Но продолжения романа не последовало, и Куприну не пришлось писать заключительную главу. С пародийным романом «Любовь Армана и Генриэтты» произошло то же, что и с приключенческим «Три буквы».

В числе неосуществленных замыслов Куприна была повесть «Желтый монастырь». В прессе появилась информация о том, будто эта повесть, освещавшая нравы монашества «подстоличных» обителей, к концу 1911 года была уже написана; указывалось даже, что она будет в следующем году печататься в журнале «Современник»^<6>. Однако повесть в печати тогда не появилась. Как можно заключить, она в ту пору не была завершена. Работу над «Желтым монастырем», судя по газетным извещениям, Куприн возобновил весною 1916 года^<7>. Судьба рукописи «Желтого монастыря» поныне остается невыясненной.

Особого внимания заслуживает неосуществленный роман «Нищие». Роман был задуман как продолжение «Поединка», с образом Ромашова в центре повествования. Имелось в виду, что Ромашов не убит на дуэли. Его дальнейшая судьба в общих очертаниях мыслилась Куприну так: «Я вижу, как, выздоровев после тяжелой раны, он уходит в запас, вижу, как на станции Проскурово его провожают только двое его однополчан — Бек-Агамалов и Веткин. Он садится в поезд и, полный надежд, едет, как кажется ему, навстречу новому, светлому будущему. И вот он в Киеве. Начинаются дни безработицы, скитаний, свирепой нужды, смены профессий, временами прямо нищенство — писем к «благодетелям» и «меценатам» с просьбой о помощи»^<8>. Бедственная жизнь отверженных обществом, быт и нравы людей, столкнутых «на дно», опустившихся до нищенства,— вот что, по первоначальному замыслу, должно было составить тему «Нищих». В беседе с газетным репортером Куприн напомнил, что местом действия «Нищих» будет Киев, а содержанием — горести и радости героя: «Годы репортерства в страшной бедности и веселой молодости, разлив Днепра, запах белой акации, цветущие каштаны, столетние липы царского сада, цветы и пещеры, пристань, ночлежки — много радостного и печального!..»^<9> В этих наметках видно много автобиографического.

Обстоятельства сводят бывшего офицера — героя романа — с босяками, бездомными бродягами, обитателями ночлежек, нищими, проститутками. Среди проституток Ромашов встречает и Шурочку Николаеву, которая очутилась в публичном доме. В этой связи Куприн, по-видимому, намеревался изобразить «вертепы разврата», дать картины нравов в домах терпимости, и поэтому он заранее предупреждал Ф. Батюшкова о том, что «большая повесть», которую он пишет, будет «очень нескромна»^<10>.

Поясняя мысль романа, Куприн сказал: если «Поединок» был поединком с царской армией, то «Нищие» — это «поединок с жизнью, борьба за право быть свободным человеком»^<11>.

Этими планами и намерениями Куприн поделился с Горьким еще 5 июня 1905 года — вскоре после выхода «Поединка». Горький тогда очень заинтересовался «Нищими», горячо советовал приняться за них сейчас же, не откладывая. Он надеялся, что новый роман Куприна — подобно «Поединку» — «вскроет язвы нашего общественного строя и приведет сознание читателя к неизбежности революционного пути»^<12>.

Но в осуществлении темы и замысла «Нищих» перед Куприным встали почти непреодолимые препятствия. Первое из них — смерть Ромашова в конце «Поединка». Куприну казалось, что без Ромашова — своего двойника — ему невозможно писать «Нищих» как вторую часть «Поединка». Он не раз жаловался: «...кончив „Поединок“ смертью Ромашова, я отрезал себе возможность в „Нищих“ снова вывести его»^<13>. И хотя Горький уверял Куприна, что в новом романе больше не нужен никакой поручик Ромашов, что надо перестать оплакивать покойника, забыть о нем и дать в «Нищих» новые лица, вывести иные характеры, заговорить «о рабочих и людях, с ними соприкасающихся»,— Куприн не хотел расстаться с Ромашовым, казалось, был не в силах победить свое к нему «влеченье — родне дуга».

Было и еще одно важное обстоятельство, служившее трудно преодолимой для писателя помехой в реализации темы «Нищих». В то время как Горький представлял «Нищих» романом, который приведет сознание читателей «к неизбежности революционного пути», а в авторе надеялся увидеть «глашатая революции», сам Куприн не был столь глубоко проникнут таким настроением и не намеревался акцентировать в романе мотивы революционного протеста. Роман мыслился им вначале как социально-бытовой, но художественная форма выражения главной идеи («борьба за право быть свободным человеком») представлялась ему не совсем ясной. Первоначальный замысел романа постепенно менялся.

Набросав весною 1905 года общий план «Нищих», Куприн начал их писать в мае следующего, 1906 года. Как вспоминает В. Боцяновский, у Куприна был написан подробный конспект романа, составлена особо разграфленная таблица-схема произведения^<14>. Однако с первых шагов работа подвигалась трудно. Пришлось переключиться на рассказы. Осенью 1906 года для продолжения работы над романом он уехал в Крым^<15>. Но административная высылка из Балаклавы в Алушту выбила его из равновесия. Новое упоминание о «Нищих» находим в письме к Ф. Батюшкову от 25 марта 1907 года. Куприн обещает отдать свой роман в журнал «Мир божий». В том же году редакция «Шиповника» сообщала, что в ближайших книгах этого альманаха будет помещен роман Куприна «Нищие»^<16>. Очевидно, Куприн собирался закончить его в 1907 году.

Он не был завершен и через полгода. Уезжая в июне 1908 года в Ессентуки лечиться, Куприн заявил, что там он продолжит работу над романом: «Весь план у меня настолько готов, так живы все лица и события, что я мог бы закончить его в месяц»^<17>. Действительно, через месяц газеты уже оповещали о выходе в ближайшее время второго сборника «Земля» с романом Куприна «Нищие»^<18>.